День третий и все остальные
Nov. 13th, 2014 09:28 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perebeia1Не проспали мы, успели на службу. В Крестовоздвиженском храме была. Как дома, хорошо. Жаль, к причастию с этой дорогой подготовиться не вышло. И в Пещерах службы не было, так хотелось бы. Ну, ничего, в следующий раз обязательно. Так хочется причаститься там. После службы пошли в Пещеры, на этот раз без экскурсовода. И народу поменьше было с утра, все обошли спокойно. Судорожно пыталась вспомнить обо всех, кто просил помолиться, и о тех, кто не просил тоже, никого не забыть. И как-то эти судороги только мешали. А о главном – оно само в душу толкнуло до слез, стоило к келье прп.Антония подойти. И слов-то никаких не надо. Не очень я умею словами молиться. Какие-то они кургузые кажутся и не соответствующие тому, что в душе.
Тогда было просто хорошо там, уходить не хотелось и все. И что-то такое еще мешало, как помехи с плохой антенны. Ну, наверное, как если бы в какой чудный тихий уголок природы, где все в тиши и в ладу с собой и с Творцом, прийти с транзистором. А куда от своего транзистора денешься. И в таком месте особенно ощущаешь всю ерунду, которая там крутится с утра до вечера. Там особенно мешает.
Потом в Дальние пошли. Там совсем мало народу было, никто не мешал и не торопил.
Звоним Маше, все пашет бедная в своей газете. Встречаемся на Майдане, и в Софию, пока не закрыли. Внутри-то не были. Платим опять какие-то совсем не малые гривни. Вот там даже Жене ничего снять не удалось. Такие бдительные смотрительницы – куда там. Плати дополнительно гривни за съемку. Опять Женино сравнение – украду у тебя платье и дам за деньги сфотографироваться в нем. Замираю перед разоренным Алтарем. Смотреть невозможно. И тут же окрик служительницы – на что-то я там облокотилась, руками не трогать. А Алтарь можно… это ничего. Эх…
Поднимаемся наверх, и там Оранта. Глаз оторвать невозможно. Маша говорит, что когда солнце на нее падает, вся позолота горит вокруг. С Машей хорошо в Софии ходить – она по ней курсовую писала, все росписи наизусть знает, где что.
Потом мы во Владимирский пошли. Очередь в него через всю улицу была, Плащаницу должны были увозить вот-вот уже. Он филаретовский. Красивая роспись. Но как-то холодно там. Опять ощущение музея. А в Софии – нет, несмотря на разоренный Алтарь.
Домой. Жене скоро уезжать. Что поделаешь. Доедаем борщ. Вместе с пришедшим зятем.
Дальше без иллюстраций будет. Да и снимать нечего было. На следующий день поехала одна в Лавру. Сходила еще раз в Дальние. Потом с Машей встретились, по магазинам прошлись. Венской сдобы поели. И домой уже еле добрела. Какую-то хворобу подцепила, лежала с температурой три дня. В оставшееся время погуляли по Оболони, там такой район симпатичный новый. Бульварчик, набережная, кафе. И свой Архангел Михаил, поменьше, чем на Майдане только. Последний день очень помнится. Каждая улица, где с Машей ходили. И даже как-то я там ориентироваться уже начала. Летнее кафе, вокруг фонтана столики, над головой каштаны. Маша тоже нафотографировала, надеюсь получится. А когда шли от Софии, я все время поворачивалась туда-сюда и не могла насмотреться. Тут София, тут Михайловский.. купола..И такая необыкновенная радость была, и казалось, что жизнь только начинается, и вся она будет состоять из таких поездок, встреч с друзьями и близкими, и все тебе будут рады и впереди одна сплошная радость, как в детстве только кажется. Даже подпрыгивать хотелось на ходу. Будто будут города, интересные поездки…на кустах росы подвески. Будто будет жизнь как та, где давно уже я не был. На душе как в синем небе после ливня чистота.
По Андреевскому спустились все же. Маша все боялась, что не одолею. Вот еще! Я в церковь свою и обратно по такому спуску хожу, да в гололед еще бывает.
Ночью конечно вся радость улетучилась, не спалось. Ненавижу расставания и их предвкушение. Стараемся не плакать, пока поезд не тронется, и пока видим друг друга. Целую методику разработали, о чем думать, самом смешном, чтобы не плакать. Но в этот раз не дотерпели.
Конечно же попутчики мужики. Причем один такой вонючий, что в Америке его бы просто арестовали. Зато с сотовым. Так что ни пить, ни есть, ни спать не могла всю дорогу. И это при том, что обоняния почти нет у меня. Лучше уж с бандитами ехать.
Тогда было просто хорошо там, уходить не хотелось и все. И что-то такое еще мешало, как помехи с плохой антенны. Ну, наверное, как если бы в какой чудный тихий уголок природы, где все в тиши и в ладу с собой и с Творцом, прийти с транзистором. А куда от своего транзистора денешься. И в таком месте особенно ощущаешь всю ерунду, которая там крутится с утра до вечера. Там особенно мешает.
Потом в Дальние пошли. Там совсем мало народу было, никто не мешал и не торопил.
Звоним Маше, все пашет бедная в своей газете. Встречаемся на Майдане, и в Софию, пока не закрыли. Внутри-то не были. Платим опять какие-то совсем не малые гривни. Вот там даже Жене ничего снять не удалось. Такие бдительные смотрительницы – куда там. Плати дополнительно гривни за съемку. Опять Женино сравнение – украду у тебя платье и дам за деньги сфотографироваться в нем. Замираю перед разоренным Алтарем. Смотреть невозможно. И тут же окрик служительницы – на что-то я там облокотилась, руками не трогать. А Алтарь можно… это ничего. Эх…
Поднимаемся наверх, и там Оранта. Глаз оторвать невозможно. Маша говорит, что когда солнце на нее падает, вся позолота горит вокруг. С Машей хорошо в Софии ходить – она по ней курсовую писала, все росписи наизусть знает, где что.
Потом мы во Владимирский пошли. Очередь в него через всю улицу была, Плащаницу должны были увозить вот-вот уже. Он филаретовский. Красивая роспись. Но как-то холодно там. Опять ощущение музея. А в Софии – нет, несмотря на разоренный Алтарь.
Домой. Жене скоро уезжать. Что поделаешь. Доедаем борщ. Вместе с пришедшим зятем.
Дальше без иллюстраций будет. Да и снимать нечего было. На следующий день поехала одна в Лавру. Сходила еще раз в Дальние. Потом с Машей встретились, по магазинам прошлись. Венской сдобы поели. И домой уже еле добрела. Какую-то хворобу подцепила, лежала с температурой три дня. В оставшееся время погуляли по Оболони, там такой район симпатичный новый. Бульварчик, набережная, кафе. И свой Архангел Михаил, поменьше, чем на Майдане только. Последний день очень помнится. Каждая улица, где с Машей ходили. И даже как-то я там ориентироваться уже начала. Летнее кафе, вокруг фонтана столики, над головой каштаны. Маша тоже нафотографировала, надеюсь получится. А когда шли от Софии, я все время поворачивалась туда-сюда и не могла насмотреться. Тут София, тут Михайловский.. купола..И такая необыкновенная радость была, и казалось, что жизнь только начинается, и вся она будет состоять из таких поездок, встреч с друзьями и близкими, и все тебе будут рады и впереди одна сплошная радость, как в детстве только кажется. Даже подпрыгивать хотелось на ходу. Будто будут города, интересные поездки…на кустах росы подвески. Будто будет жизнь как та, где давно уже я не был. На душе как в синем небе после ливня чистота.
По Андреевскому спустились все же. Маша все боялась, что не одолею. Вот еще! Я в церковь свою и обратно по такому спуску хожу, да в гололед еще бывает.
Ночью конечно вся радость улетучилась, не спалось. Ненавижу расставания и их предвкушение. Стараемся не плакать, пока поезд не тронется, и пока видим друг друга. Целую методику разработали, о чем думать, самом смешном, чтобы не плакать. Но в этот раз не дотерпели.
Конечно же попутчики мужики. Причем один такой вонючий, что в Америке его бы просто арестовали. Зато с сотовым. Так что ни пить, ни есть, ни спать не могла всю дорогу. И это при том, что обоняния почти нет у меня. Лучше уж с бандитами ехать.
