perebeia1

Почти единственное мое фото того времени

Ни на какой завод я работать не пошла. Юрка меня отговорил.

Незадолго до переезда с Зорге у нас появились новые друзья. Вернее, новыми они были для меня, а муж их с детства знал. Это были друзья его старшего брата. Сережа пришел с ними в гости к нам в один из приездов в Уфу.

Они очень сильно отличались от всех нас. Они были умнее, образованнее, эрудированнее, взрослее. Хотя старше нас всего на пять лет. Мы не стали такими ни через пять, ни через десять лет. И не было в них нашей бесшабашности, беспечности и задора, неистребимых чуть не до старости. То ли оттого, что зачаты они были в конце войны, и измученные ей родители не смогли вложить в них достаточно жизненных сил, то ли раннее детство провели в более суровое и голодное время. Тогда пять лет были очень долгими. Родившись через пять лет после войны, я считала ее давным-давно прошедшей, далеким прошлым. Странно, но также вспоминали ее мои родители и бабушки. Раньше время было совсем другое, медленное. Оно четко делилось на периоды и эпохи. Война, после войны, Сталин, Хрущев, Брежнев, 20 съезд, до и после 20 съезда, оттепель, застой. Все имело четкие границы и последовательность, даже застой. А теперь время слиплось, состоит из каких-то неясных комьев, которые тают на глазах, теряют очертания. Я никак не могу запомнить, что было вперед – путч или оборона Белого дома, в каком году ушел Горбачев, в какой новый год нам представили Путина. А уж кто чего оборонял и от кого отстреливался я забыла начисто. Хотя как раз в это время читала все газеты и огоньки, слушала и смотрела все передачи. Просто не знаю, как буду вспоминать о тех временах. Придется изучить перед этим новейшую историю совсем недавнюю, прошедшую на моих глазах.

Друзей было двое. Юрка в основном помалкивал, но не потому, что ему нечего было сказать. Глаза были умнющие-приумнющие. Валера тоже болтуном не был, говорил негромко, чувствовалась в нем какая-то задушевность, не встреченная мной до сих пор ни в ком. Я смотрела на него и думала: как жаль, если мы не увидимся больше, как хорошо было бы с ним поговорить. Мне казалось, что наши шумные компании вряд ли будут им интересны, и вряд ли они придут к нам хоть еще раз без Сережи. Но я боялась зря. Валера жил недалеко от нашего нового дома, а Юра вообще в одном доме с нами. Так что встречаться мы стали чуть не каждый день.

А вот Сереже темперамента хватало. Каждая его фраза была оригинальной, ниоткуда не вычитанной, ни на чьи суждения непохожей, пародоксальной, но оспорить ее ни мне, ни кому другому не удавалось, как ни старались. Сережа знал все:) Третьим был Володя. Он был другом Валеркиным, вернее, его младшего брата, уехавшего в Москву, чуть моложе их, года на три, достался по наследству Валере, как нам друзья Сережи. На него я мало обратила внимания, не понравился он мне. Хотя был красавчиком. Такого, американского типа. Голубые глазки, белокурые волосы, этакий ковбой романтический. Но я не любила тогда блондинов. Они казались мне просто недокрашенными, недопеченными, вобщем, недоделанными. Да мне мало кто нравился тогда. Я уже насытилась мужским вниманием, зазналась, и никто не казался мне достойным моего внимания. Хотя вру. Мне тогда ужасно нравился боксер Толик, чемпион и кумир всех девчонок, недосягаемый совершенно. Он был вылитый Бельмондо, только черты лица были правильными, а не гротескными. А фигура, походка – один в один вообще. Житья ему не было от женщин. До такой степени, что он держал оборону самыми жесткими методами. Как-то в ресторане девица его пригласила танцевать, а он ей коротко ответил – пошла на.. Я стала его стыдить, а он объяснил, что ему иначе нельзя, так слетятся, что придется палкой отбиваться, сама увидишь. И действительно, девица подошла к нему снова и стала буквально умолять, потому что у нее день рождения, сделайте ей такой подарок, потанцуйте с ней. Вот честное слово не вру! Потанцевал. Он, в общем-то, добрый был, просто жизнь ему отяжеляли эти девицы ужасно. Да, Толик тогда сильно занимал мои мысли. Ни жить, ни быть, по уши плыть, а до смерти мне было интересно его покорить, и уж тогда совсем успокоиться и изжить свои комплексы, заработанные несчастной первой любовью. Но когда Толик переехал в соседний дом, поменяв свою квартиру на худшую, и пришел с предложением руки и сердца, мне сразу стало неинтересно, я заметила, что он говорит асвальт, слегка заикается, мне стало тепло и скучно, да и разводиться с мужем я тогда уже вовсе не мечтала. И Толик, и мое холодное кокетство остались на старой квартире, с собой на новую я их не взяла. Хотя Толик еще появится в моей жизни, но уже в восьмом доме.

Когда Юра узнал, что я собираюсь работать у папы на заводе, он сказал, что я сошла с ума. Ездить в такую даль, хоть и с папой на его машине служебной. И в самом деле. Ехать было часа полтора. Папа выезжал из дому в 7 утра, а возвращался если в 8 – это считалось, что папа рано пришел. А чаще всего в 9 и в 10. Так что и я приезжала бы домой только ночевать. Не знаю, что это была бы за жизнь, и сколько бы я ее выдержала. Спасибо Юре, что образумил.

Дальше уже будет собственно про работу, опять меня в сторону занесло:)