![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perebeia1С ПЕРВОГО ПО ЧЕТВЕРТЫЙ
Наконец меня ведут в школу. Куплен портфель, пенал, тетрадки. Они кажутся мне какими-то священными предметами, страшно притронуться. Длинные такие учебники. Букварь, Арифметика. И хочется в школу и страшно. Вдруг это такой же детский сад?
До этого дома состоялись дебаты, в какую школу меня отдавать. Тогда школ было полно, в каждом квартале и дворе почти. Все одинаковые, четырехэтажные. И все равно не хватало, по 40 с лишним человек в классе в две смены. Рядом с нами было 5 школ. 82, 83, 96, 86, 62. И еще восьмилетка. Все это в радиусе одного - трех кварталов. Та, к которой я относилась по правилам, была отметена сразу. Равно как и еще две. К ним надо было идти через линию, через трамвайные пути. А трамваев у нас боялись как чумы. Из оставшихся двух выбрали ту, к которой меньше дорог переходить, 82. Качество преподавания не учитывалось. Да и было оно тогда примерно одинаковым, хоть и не совсем. В нашей школе были хорошие преподаватели, но пока я до них доросла, они ушли на пенсию или перешли в 62. А пока я иду на встречу со своей первой учительницей с букетиком астр.
Ее зовут Ирина Ивановна, она довольно пожилая тетенька. Как и почти все остальные впрочем. Директор говорит речь с крылечка, нас выстраивают парами и ведут в класс, на втором этаже в углу. 1 “В”. Я всю дорогу переживаю, куда девать цветы и как вручить учительнице. Наконец, кладу на стол, как и все. Год отсрочки от школы обернулся для меня трагедией. Я выше всех в классе минимум на голову, а то и на две. Я почти одного роста с учительницей. Догонят меня первые мальчишки только в 10 классе. Меня сажают на последнюю парту со Славкой Косыревым. Простой русский парень, хоть в кино снимай в роли Иванушки. В меру хулиганистый, мы с ним ладили.
В классе 45 человек. Парт не хватает. Черные страшенные такие парты. Кого-то сажают втроем, потом втискивают еще парты. Ирина Ивановна обучает нас сидеть за партой, сложив ручки, и поднимать их, если хочешь ответить или попроситься в туалет. На этом вводная часть заканчивается, мы открываем Буквари и до конца урока изучаем букву А. На следующем уроке – цифру один, потом рисуем флажки на рисовании. И весь год я старательно читаю вместе со всеми по слогам. А дома толстые книжки. Это была первая пытка. Только на последнем уроке с Букварем учительница вздохнула и сказала – читай, как умеешь, бегло. Вообще, за все 4 года я узнала нового вот что:
Жи-ши пишется с буквой И. Это правило. Хотя писала правильно и до этого.
Таблицу умножения, до этого знала выборочно.
Складывать и вычитать столбиком.
Считать в уме по какой-то немыслимой системе, которая мне всю жизнь только мешает.
Научилась писать. До этого печатными только умела. Это было трудно. Сначала мы писали карандашами, потом ручками с перышками. Тетрадки были сложно разлинованы под каждую букву, назывались тетради для первого класса. Мы носили с собой чернильницы непроливайки и перочистки нам мамы шили из тряпочек. Пальцы вечно были в чернилах. Потом чернильницы стали хранить в классе вместе с перочистками, когда мы залили из непроливаек все учебники в портфелях и тетрадки. Дежурный разносил их на подносе перед уроками и расставлял в специальные углубления в партах. И доливал чернила из бутылочки. Чернила должны были быть синими. А в следующем году – фиолетовыми. И всегда именно такими, каких не было в магазинах. Авторучки разрешили в 5 классе. Но тоже со строго установленным цветом чернил каждый год. Еще требовали, например, достать лощеные тетради. Достать и все тут, когда их нет нигде. Или бежевые маечки для физкультуры. Именно бежевые, и никакие другие. А в магазине только синие. И так все десять лет.
Кажется, все. Больше ничего нового я не узнала за 4 года. Почему меня после первого класса, как писать научилась, не отдали в пятый - не знаю. Сидела я четыре года, сложив ручки, и с тоской слушала, как отвечают мои одноклассники. Многие из них и в 4 классе еще еле читали и считали. Это теперь все жалуются на нагрузки, и английский с первого класса учат. А тогда учили медленно. Наверное, тогда я и стала лентяйкой. Привыкла скучать на уроках, и спохватилась классу к девятому, когда действительно что-то серьезное стали проходить, и надо было учить уже, а я не привыкла, и чуть не съехала на тройки.
Самое трудное было до уроков и на перемене. В первую же перемену все высыпали в фойе, у нас оно огромное было, не просто коридор, встали в круг и запели всякие караваи и казачок, казачок, тоненькие ножки. Я стояла у стенки, в ужасе смотрела на все это и не могла поверить. Тут же школа, а не детский сад! Неужели им все еще интересно в каравай? Так началось мое отделение от коллектива, за которое меня долбали все 10 лет. А все хотели со мной дружить. Наверное, потому что выше всех и отличница, и учительница меня хвалит всегда. Не знаю уж, какими личными качествами я могла привлекать. Все желание мое в школе было – стушеваться, спрятаться от всех, чтобы не приставали, не лезли, не выбирали дурацкими звеньевыми, старостами санитарками. Но они лезли и выбирали. Как только я появлялась в классе, на мне висли девчонки, тащили играть в колобок, или как его, каравай. Мальчишки дергали за косы, лупили по башке портфелем, отбирали шляпу и играли ей в футбол, выражая свою любовь. Ну зачем мама купила мне эту красную шляпу?? Да еще и красное пальтишко сшила. Учительница ей потом замечание сделала на собрании, что слишком хорошо меня одевает, а это неприлично. Если я дежурила по классу и задерживалась, убирая чернильницы, иногда заставала восьмиклассников, приходивших во вторую смену. Они о чем-то разговаривали между собой и с девочками, не дрались практически, и вели себя вменяемо. Я не могла поверить, что наши мальчишки когда-нибудь станут такими же. Я вынашивала мечту, что введут правило, по которому мальчиков с 1 по 8 класс будут держать на цепи и приковывать к батарее в ряду у окна, чтобы они не могли дотянуться до девочек. И чтобы в школу их родители на цепи в намордниках приводили, и забирали также. Как я мечтала об этом! Ну какой идиот ввел совместное обучение? Зачем? Почему сейчас его не сделают раздельным? А потом удивляемся, что такой унисекс вырастает. Да и тогда тоже. Салфеточки вышивали все, и мальчики и девочки. И на токарном станке дырки сверлили тоже все, включая девочек.
Учительница у нас была ничего. Ремесло свое знала, всех, даже самых отстающих, выучила и читать и писать. Ни особо доброй ни злой не была. Орала конечно. А как не орать. Линейкой могла хлопнуть слегка. И грозилась тетрадку на башке порвать. Делалось это так: раскрытая тетрадь с размаху надевалась на башку так, что рвалась по корешку. Правда, прибегала она к этой высшей мере редко, обычно достаточно было погрозить. Меня, конечно, не лупили линейками. Я себя хорошо вела. Она же вела у нас физкультуру. До 5 класса не в спортзале, а в фойе. Поэтому нужно было вести себя тихо, чтобы не мешать урокам. Прямо в юбке показывала нам упражнения. Я, конечно, опять стояла первой в строю и маршировала вокруг этого фойе во главе колонны. Она же вела и пение, и рисование, и труд.
У меня появилась первая настоящая подружка, тоже Оля. Мы просто жить друг без друга не могли. Ссорились от избытка чувств, переживали и мирились. И два влюбленных кавалера у нас было – Аркашка, влюбленный в меня, и Славка другой, влюбленный в Олю. Теперь Оля замужем за Аркашкой, внучка недавно родилась у них. И был у нас враг Вовка Кузнецов. Что ему было надо от нас непонятно, но как только кто-то из нас появлялся в поле его зрения, он настигал и лупил портфелем по башке до сотрясения мозгов почти, и норовил замком именно попасть. Молча. Ничего с этим поделать было нельзя. Жаловаться было не принято. Шла в школу и из школы я с одной мыслью – где на этот раз меня подстережет Вовка. Потом мы догадались подстеречь его вчетвером и надавать ему портфелями по башке. Но это ничему не помогло. Так он и лупил нас, пока куда-то не исчез в 5 классе, в другой город переехал к счастью.
Хотелось бы что-то хорошее про свои школьные годы чудесные вспомнить… но не вспоминается. Хотя, в школу после каникул хотелось. Опять новые тетрадки и учебники, какие-нибудь новые ученики. Но тетрадки покрывались кляксами, учебники истрепывались, не поведав мне ничего нового и интересного, новые одноклассники также дергали за косы, как старые, и играли в футбол моей новой шляпой. Мама мне все упорно их покупала. Я просто не могла принимать всерьез эту учебу. Это была такая игра, которую придумали для нас взрослые. И работу потом тоже не могла всерьез воспринимать. Ну как можно всерьез принимать все эти бумажки и отчеты? Это такой же казачок, тоненькие ножки. Который, однако, подмял ими под себя все, весь смысл настоящего труда.
Интересно, это только у меня такие впечатлений от школы удручающие?
Наконец меня ведут в школу. Куплен портфель, пенал, тетрадки. Они кажутся мне какими-то священными предметами, страшно притронуться. Длинные такие учебники. Букварь, Арифметика. И хочется в школу и страшно. Вдруг это такой же детский сад?
До этого дома состоялись дебаты, в какую школу меня отдавать. Тогда школ было полно, в каждом квартале и дворе почти. Все одинаковые, четырехэтажные. И все равно не хватало, по 40 с лишним человек в классе в две смены. Рядом с нами было 5 школ. 82, 83, 96, 86, 62. И еще восьмилетка. Все это в радиусе одного - трех кварталов. Та, к которой я относилась по правилам, была отметена сразу. Равно как и еще две. К ним надо было идти через линию, через трамвайные пути. А трамваев у нас боялись как чумы. Из оставшихся двух выбрали ту, к которой меньше дорог переходить, 82. Качество преподавания не учитывалось. Да и было оно тогда примерно одинаковым, хоть и не совсем. В нашей школе были хорошие преподаватели, но пока я до них доросла, они ушли на пенсию или перешли в 62. А пока я иду на встречу со своей первой учительницей с букетиком астр.
Ее зовут Ирина Ивановна, она довольно пожилая тетенька. Как и почти все остальные впрочем. Директор говорит речь с крылечка, нас выстраивают парами и ведут в класс, на втором этаже в углу. 1 “В”. Я всю дорогу переживаю, куда девать цветы и как вручить учительнице. Наконец, кладу на стол, как и все. Год отсрочки от школы обернулся для меня трагедией. Я выше всех в классе минимум на голову, а то и на две. Я почти одного роста с учительницей. Догонят меня первые мальчишки только в 10 классе. Меня сажают на последнюю парту со Славкой Косыревым. Простой русский парень, хоть в кино снимай в роли Иванушки. В меру хулиганистый, мы с ним ладили.
В классе 45 человек. Парт не хватает. Черные страшенные такие парты. Кого-то сажают втроем, потом втискивают еще парты. Ирина Ивановна обучает нас сидеть за партой, сложив ручки, и поднимать их, если хочешь ответить или попроситься в туалет. На этом вводная часть заканчивается, мы открываем Буквари и до конца урока изучаем букву А. На следующем уроке – цифру один, потом рисуем флажки на рисовании. И весь год я старательно читаю вместе со всеми по слогам. А дома толстые книжки. Это была первая пытка. Только на последнем уроке с Букварем учительница вздохнула и сказала – читай, как умеешь, бегло. Вообще, за все 4 года я узнала нового вот что:
Жи-ши пишется с буквой И. Это правило. Хотя писала правильно и до этого.
Таблицу умножения, до этого знала выборочно.
Складывать и вычитать столбиком.
Считать в уме по какой-то немыслимой системе, которая мне всю жизнь только мешает.
Научилась писать. До этого печатными только умела. Это было трудно. Сначала мы писали карандашами, потом ручками с перышками. Тетрадки были сложно разлинованы под каждую букву, назывались тетради для первого класса. Мы носили с собой чернильницы непроливайки и перочистки нам мамы шили из тряпочек. Пальцы вечно были в чернилах. Потом чернильницы стали хранить в классе вместе с перочистками, когда мы залили из непроливаек все учебники в портфелях и тетрадки. Дежурный разносил их на подносе перед уроками и расставлял в специальные углубления в партах. И доливал чернила из бутылочки. Чернила должны были быть синими. А в следующем году – фиолетовыми. И всегда именно такими, каких не было в магазинах. Авторучки разрешили в 5 классе. Но тоже со строго установленным цветом чернил каждый год. Еще требовали, например, достать лощеные тетради. Достать и все тут, когда их нет нигде. Или бежевые маечки для физкультуры. Именно бежевые, и никакие другие. А в магазине только синие. И так все десять лет.
Кажется, все. Больше ничего нового я не узнала за 4 года. Почему меня после первого класса, как писать научилась, не отдали в пятый - не знаю. Сидела я четыре года, сложив ручки, и с тоской слушала, как отвечают мои одноклассники. Многие из них и в 4 классе еще еле читали и считали. Это теперь все жалуются на нагрузки, и английский с первого класса учат. А тогда учили медленно. Наверное, тогда я и стала лентяйкой. Привыкла скучать на уроках, и спохватилась классу к девятому, когда действительно что-то серьезное стали проходить, и надо было учить уже, а я не привыкла, и чуть не съехала на тройки.
Самое трудное было до уроков и на перемене. В первую же перемену все высыпали в фойе, у нас оно огромное было, не просто коридор, встали в круг и запели всякие караваи и казачок, казачок, тоненькие ножки. Я стояла у стенки, в ужасе смотрела на все это и не могла поверить. Тут же школа, а не детский сад! Неужели им все еще интересно в каравай? Так началось мое отделение от коллектива, за которое меня долбали все 10 лет. А все хотели со мной дружить. Наверное, потому что выше всех и отличница, и учительница меня хвалит всегда. Не знаю уж, какими личными качествами я могла привлекать. Все желание мое в школе было – стушеваться, спрятаться от всех, чтобы не приставали, не лезли, не выбирали дурацкими звеньевыми, старостами санитарками. Но они лезли и выбирали. Как только я появлялась в классе, на мне висли девчонки, тащили играть в колобок, или как его, каравай. Мальчишки дергали за косы, лупили по башке портфелем, отбирали шляпу и играли ей в футбол, выражая свою любовь. Ну зачем мама купила мне эту красную шляпу?? Да еще и красное пальтишко сшила. Учительница ей потом замечание сделала на собрании, что слишком хорошо меня одевает, а это неприлично. Если я дежурила по классу и задерживалась, убирая чернильницы, иногда заставала восьмиклассников, приходивших во вторую смену. Они о чем-то разговаривали между собой и с девочками, не дрались практически, и вели себя вменяемо. Я не могла поверить, что наши мальчишки когда-нибудь станут такими же. Я вынашивала мечту, что введут правило, по которому мальчиков с 1 по 8 класс будут держать на цепи и приковывать к батарее в ряду у окна, чтобы они не могли дотянуться до девочек. И чтобы в школу их родители на цепи в намордниках приводили, и забирали также. Как я мечтала об этом! Ну какой идиот ввел совместное обучение? Зачем? Почему сейчас его не сделают раздельным? А потом удивляемся, что такой унисекс вырастает. Да и тогда тоже. Салфеточки вышивали все, и мальчики и девочки. И на токарном станке дырки сверлили тоже все, включая девочек.
Учительница у нас была ничего. Ремесло свое знала, всех, даже самых отстающих, выучила и читать и писать. Ни особо доброй ни злой не была. Орала конечно. А как не орать. Линейкой могла хлопнуть слегка. И грозилась тетрадку на башке порвать. Делалось это так: раскрытая тетрадь с размаху надевалась на башку так, что рвалась по корешку. Правда, прибегала она к этой высшей мере редко, обычно достаточно было погрозить. Меня, конечно, не лупили линейками. Я себя хорошо вела. Она же вела у нас физкультуру. До 5 класса не в спортзале, а в фойе. Поэтому нужно было вести себя тихо, чтобы не мешать урокам. Прямо в юбке показывала нам упражнения. Я, конечно, опять стояла первой в строю и маршировала вокруг этого фойе во главе колонны. Она же вела и пение, и рисование, и труд.
У меня появилась первая настоящая подружка, тоже Оля. Мы просто жить друг без друга не могли. Ссорились от избытка чувств, переживали и мирились. И два влюбленных кавалера у нас было – Аркашка, влюбленный в меня, и Славка другой, влюбленный в Олю. Теперь Оля замужем за Аркашкой, внучка недавно родилась у них. И был у нас враг Вовка Кузнецов. Что ему было надо от нас непонятно, но как только кто-то из нас появлялся в поле его зрения, он настигал и лупил портфелем по башке до сотрясения мозгов почти, и норовил замком именно попасть. Молча. Ничего с этим поделать было нельзя. Жаловаться было не принято. Шла в школу и из школы я с одной мыслью – где на этот раз меня подстережет Вовка. Потом мы догадались подстеречь его вчетвером и надавать ему портфелями по башке. Но это ничему не помогло. Так он и лупил нас, пока куда-то не исчез в 5 классе, в другой город переехал к счастью.
Хотелось бы что-то хорошее про свои школьные годы чудесные вспомнить… но не вспоминается. Хотя, в школу после каникул хотелось. Опять новые тетрадки и учебники, какие-нибудь новые ученики. Но тетрадки покрывались кляксами, учебники истрепывались, не поведав мне ничего нового и интересного, новые одноклассники также дергали за косы, как старые, и играли в футбол моей новой шляпой. Мама мне все упорно их покупала. Я просто не могла принимать всерьез эту учебу. Это была такая игра, которую придумали для нас взрослые. И работу потом тоже не могла всерьез воспринимать. Ну как можно всерьез принимать все эти бумажки и отчеты? Это такой же казачок, тоненькие ножки. Который, однако, подмял ими под себя все, весь смысл настоящего труда.
Интересно, это только у меня такие впечатлений от школы удручающие?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2004-10-05 03:47 pm (UTC)У меня такие же... Хотя отличница, с золотою медалью)
Зачиталась...
Хорошо как написано
no subject
Date: 2004-10-05 03:53 pm (UTC)Я Лен пишу за полчаса все это. И ничего не исправляю. А может, если еще подумать и че поправить, еще лучше получится? Я как-то не умею это делать.
no subject
Date: 2004-10-05 03:55 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-05 03:59 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-05 04:02 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-05 04:59 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-05 05:30 pm (UTC)Как книжка. Интересная.
Хочется знать, что атм дальше. Что там, в том мире о котором я могу только читать.
Иногда. когда мама разговорится я так это люблю.
Записать бы ее рассказы, воспоминания. Эх... самой то ей все некогда. Да и не будет она так вот писатьк ак Вы. Спасибо!
А я школу ненавидела. Но только в 7 и 8 классе почти любила. На Камчатке когда жили.
Там я была человеком, а не уродом.
Хуже потом. Теперь кога племянник из школы приходит, с этим ужасным школьным запахом, который впитывается во все предметы. Я убегаю. Меня от него тошнит. И я ни как не могу понять почему все школы воняют одинакого... про столовые уже кто-то объяснял, загнивающи мокрые тряпки. Но школы...
Ужас.
И медали у меня нет.
А маме, наверно обидно, дочь читает, пишет (хоть и безграмотно) да и не дура. а вот не училась я. Мне душевность и тепло нужны, уют какой-никакой. А школа. Это срок...
no subject
Date: 2004-10-06 01:22 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-06 02:59 am (UTC)no subject
Date: 2004-10-06 01:23 pm (UTC)no subject
Date: 2004-10-06 01:31 pm (UTC)