Как я стала верующей
Jul. 21st, 2004 07:00 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perebeia1Несколько тем в журналах френдов подвигли меня написать об этом. Не для проповеди, просто чтобы объяснить. Я писала об этом, но тогда еще была в большой степени в неофитских эмоциях. Чувствовала себя как человек, выбравшийся из трясины на твердую землю, стояла на ней и хотелось махать всем, кто еще бредет в поисках пути, и кричать – ну что ж вы, не видите что ли, давайте все сюда! Теперь понимаю – каждый должен пройти свой путь сам, до конца. Можно протянуть руку, если попросят, и все. Поэтому без маханий и зазываний, только про себя.
Эпиграф: я не чувствительная дамочка, не мечтательница и не фантязерка, реалистка. В сказки и чудеса не верю с 5 лет,и в Деда Мороза тоже.
Само слово Бог и эта тема никогда не звучали у нас в доме. Верующей была только прабабушка. Она никого не корила неверием, не проповедовала, никак не афишировала своей веры. Хотя соблюдала все, что положено православному – и посты, и в храм ходила, пока была в силах. Единственное – окрестила всех внуков, кого успела. Тут она была тверда. Иначе не буду нянчить. А перенянчила она всех, последнюю – меня, первую правнучку. И на тех же условиях. У нее висела икона, под ней лампадка. И Евангелие всегда лежало на виду. По нему я тоже училась читать, так что церковнославянский освоила чуть не раньше современного. Еще бабушка просила в Страстную Пятницу не ходить в кино и на танцы, в Воскресенье и Праздники не убираться хотя бы до обеда. И просила после ее смерти подавать милостыню за умершего мужа, сына и дочь. Я знаю, вы в церковь ходить не будте, но хоть милостыню подавайте. И мы так и делали всегда. Но у меня помимо желания исполнить, что завещала бабушка, всегда было чувство, что это что-то важное, не просто монетки подали кому-то. Как-то неосознанно чувствовала, что тут что-то важное для этих Веры и Павла с Николаем происходит. Никто с бабушкой не спорил о Боге, кроме меня в детском и подростковом возрасте. Меня удивляло, как в наше время можно верить в такую ерунду. И я доказывала ей со всей доступной мне тогда научной точки зрения, как она заблуждается. Бабушка молча слушала, качала головой и говорила только:
– Нет, Оленька, Бог есть.
– Ну где он?
– На Небесах
– Космонавты летали, не видали там никакого Бога
– Он невидим, но Он везде
– И здесь?
– Да
– Смотрит на нас?
– Всегда смотрит
И я пыталась поймать этого невидимого Бога, внезапно оглянувшись, в отражении в зеркале – вдруг зазевается и не успеет спрятаться? Не поймала:) Он меня поймал, но не скоро:)
Последние бабушкины слова ко мне были, когда она с трудом выпала из предсмертного забытья и узнала меня – Оленька, Бог есть. Мне было 14.
После смерти бабушки ушли и ее слова - исповедалась, причастилась, в Сергиевской была. Мы не знали уже, когда Страстная Пятница, когда Пасха. Да и при бабушке этот день знамновался для нас разве принесенным ей куличом.
Я помнила, что я крещеная, и почему-то очень гордилась этим. И тем, что двоюродный прадед был священником. Сама не знаю почему. Бабушкина икона хранится в сундуке у одной из ее дочерей. Жизнь идет своим чередом. Школа, первая любовь, институт, замужество, рождение детей, развод. Все как у людей:) Ни малейшей потребности задуматься о Боге и даже о смысле жизни всерьез.
Один раз я испытала духовное потрясение, а не душевное. Перед Блудным сыном в Эрмитаже, в юности. Я потом только осознала, что это было. А тогда просто не могла смотреть, мне было почти физически больно от этого сиротства, пусть уже закончившегося, припавшего к Отцу. Отошла, успокоилась, не пойму, что со мной такое. Снова подошла к картине – то же самое. Многие, многие картины меня потрясали, и посильнее в чем-то, ярче чувства испытывала. Но тут было что-то совершенно другое, необъяснимое, как бы не от меня, а извне. Я тогда впервые это ощутила, и хоть и не поняла ничего – но след оставило.
Один раз я молилась. Когда полугодовалому Мите сделали операцию и он еще подхватил какую-то инфекцию, весь горел, и врачи отводили глаза и спрашивали, есть ли у меня еще дети. Будто другие дети могут заменить умерших, помочь забыть их. Наоборот, я стояла и с ужасом думала, что я не смогу уйти с ним, у меня есть Маша, надо будет жить день за днем еще долго-долго, не отравить жизнь ей своей тоской. Мы пребрали всех врачей, все лекарства, подняли на ноги всех и вся. Я стою во дворе больницы, курю и судорожно соображаю, что еще можно сделать, к кому обратиться. Не к кому, все, все исчерпано! И вдруг начинаю молиться. Н знаю почему. Просто молюсь. – Господи, только не это! Что угодно, только не отнимай моих детей! Я знаю, это за мои грехи! Я исправлюсь! И почему-то обещаю, что обязательно покрещу Митю, если выживет. Я не услышала явного ответа. Но паника прошла. Я собралась и настроилась на лучшее. Я сказала смерти нет. Тогда считала, что это я сказала. И я знала, что он не умрет. Просто знала. Вечером медсестра протянула мне крошечную таблетку. Вот, попробуйте. Это новое лекарство, врачи боятся его детям давать. А вам уж терять нечего все равно. И я дала крошечку от этой таблетки. И к утру понос и температуру сняло как рукой. И он поел с аппетитом. И поправился очень быстро. Почему не помогли самые сильные антибиотики, промывания желудка, никакие уколы и таблетки, а крошечная пылинка интестопана, который тогда только появился – я не знаю. Месяца два я думала, что вот надо покрестить Митюшку, потом настала зима, уж когда тепло будет, а к весне все забылось надолго. Бог терпелив и многомилостив. Рассказ об этом подвиг его к крещению, когда ему исполнилось 14.
Думаю, настоящим поворотным пунктом к вере стало для меня посещение Сергиевской Лавры. Но об этом завтра, работа блин:(
Эпиграф: я не чувствительная дамочка, не мечтательница и не фантязерка, реалистка. В сказки и чудеса не верю с 5 лет,и в Деда Мороза тоже.
Само слово Бог и эта тема никогда не звучали у нас в доме. Верующей была только прабабушка. Она никого не корила неверием, не проповедовала, никак не афишировала своей веры. Хотя соблюдала все, что положено православному – и посты, и в храм ходила, пока была в силах. Единственное – окрестила всех внуков, кого успела. Тут она была тверда. Иначе не буду нянчить. А перенянчила она всех, последнюю – меня, первую правнучку. И на тех же условиях. У нее висела икона, под ней лампадка. И Евангелие всегда лежало на виду. По нему я тоже училась читать, так что церковнославянский освоила чуть не раньше современного. Еще бабушка просила в Страстную Пятницу не ходить в кино и на танцы, в Воскресенье и Праздники не убираться хотя бы до обеда. И просила после ее смерти подавать милостыню за умершего мужа, сына и дочь. Я знаю, вы в церковь ходить не будте, но хоть милостыню подавайте. И мы так и делали всегда. Но у меня помимо желания исполнить, что завещала бабушка, всегда было чувство, что это что-то важное, не просто монетки подали кому-то. Как-то неосознанно чувствовала, что тут что-то важное для этих Веры и Павла с Николаем происходит. Никто с бабушкой не спорил о Боге, кроме меня в детском и подростковом возрасте. Меня удивляло, как в наше время можно верить в такую ерунду. И я доказывала ей со всей доступной мне тогда научной точки зрения, как она заблуждается. Бабушка молча слушала, качала головой и говорила только:
– Нет, Оленька, Бог есть.
– Ну где он?
– На Небесах
– Космонавты летали, не видали там никакого Бога
– Он невидим, но Он везде
– И здесь?
– Да
– Смотрит на нас?
– Всегда смотрит
И я пыталась поймать этого невидимого Бога, внезапно оглянувшись, в отражении в зеркале – вдруг зазевается и не успеет спрятаться? Не поймала:) Он меня поймал, но не скоро:)
Последние бабушкины слова ко мне были, когда она с трудом выпала из предсмертного забытья и узнала меня – Оленька, Бог есть. Мне было 14.
После смерти бабушки ушли и ее слова - исповедалась, причастилась, в Сергиевской была. Мы не знали уже, когда Страстная Пятница, когда Пасха. Да и при бабушке этот день знамновался для нас разве принесенным ей куличом.
Я помнила, что я крещеная, и почему-то очень гордилась этим. И тем, что двоюродный прадед был священником. Сама не знаю почему. Бабушкина икона хранится в сундуке у одной из ее дочерей. Жизнь идет своим чередом. Школа, первая любовь, институт, замужество, рождение детей, развод. Все как у людей:) Ни малейшей потребности задуматься о Боге и даже о смысле жизни всерьез.
Один раз я испытала духовное потрясение, а не душевное. Перед Блудным сыном в Эрмитаже, в юности. Я потом только осознала, что это было. А тогда просто не могла смотреть, мне было почти физически больно от этого сиротства, пусть уже закончившегося, припавшего к Отцу. Отошла, успокоилась, не пойму, что со мной такое. Снова подошла к картине – то же самое. Многие, многие картины меня потрясали, и посильнее в чем-то, ярче чувства испытывала. Но тут было что-то совершенно другое, необъяснимое, как бы не от меня, а извне. Я тогда впервые это ощутила, и хоть и не поняла ничего – но след оставило.
Один раз я молилась. Когда полугодовалому Мите сделали операцию и он еще подхватил какую-то инфекцию, весь горел, и врачи отводили глаза и спрашивали, есть ли у меня еще дети. Будто другие дети могут заменить умерших, помочь забыть их. Наоборот, я стояла и с ужасом думала, что я не смогу уйти с ним, у меня есть Маша, надо будет жить день за днем еще долго-долго, не отравить жизнь ей своей тоской. Мы пребрали всех врачей, все лекарства, подняли на ноги всех и вся. Я стою во дворе больницы, курю и судорожно соображаю, что еще можно сделать, к кому обратиться. Не к кому, все, все исчерпано! И вдруг начинаю молиться. Н знаю почему. Просто молюсь. – Господи, только не это! Что угодно, только не отнимай моих детей! Я знаю, это за мои грехи! Я исправлюсь! И почему-то обещаю, что обязательно покрещу Митю, если выживет. Я не услышала явного ответа. Но паника прошла. Я собралась и настроилась на лучшее. Я сказала смерти нет. Тогда считала, что это я сказала. И я знала, что он не умрет. Просто знала. Вечером медсестра протянула мне крошечную таблетку. Вот, попробуйте. Это новое лекарство, врачи боятся его детям давать. А вам уж терять нечего все равно. И я дала крошечку от этой таблетки. И к утру понос и температуру сняло как рукой. И он поел с аппетитом. И поправился очень быстро. Почему не помогли самые сильные антибиотики, промывания желудка, никакие уколы и таблетки, а крошечная пылинка интестопана, который тогда только появился – я не знаю. Месяца два я думала, что вот надо покрестить Митюшку, потом настала зима, уж когда тепло будет, а к весне все забылось надолго. Бог терпелив и многомилостив. Рассказ об этом подвиг его к крещению, когда ему исполнилось 14.
Думаю, настоящим поворотным пунктом к вере стало для меня посещение Сергиевской Лавры. Но об этом завтра, работа блин:(
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2004-07-21 08:18 pm (UTC)no subject
Date: 2004-07-21 09:30 pm (UTC)no subject
Date: 2004-07-22 01:15 pm (UTC)no subject
Date: 2004-07-22 08:48 pm (UTC)no subject
Date: 2004-07-22 03:52 am (UTC)no subject
Date: 2004-07-22 04:19 am (UTC)Замечательный и трогательный рассказ!
Date: 2004-07-22 11:23 am (UTC)Как же хорошо Вы пишите, от души и искренне. Читая Ваш рассказ лишний раз понимаешь, как Господь любит нас и являет нам свои чудеса в ответ на нашу любовь, молитву, раскаяние.
Храни Вас Бог!
Re: Замечательный и трогательный рассказ!
Date: 2004-07-22 12:58 pm (UTC)Я тоже рада, что встретились! Глядя на Ваши сияющие глаза в храме, я всю свою лень и нерадивость забываю:)