(no subject)
Oct. 18th, 2005 01:38 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perebeia1Можно и иначе свою жисть комиксовать. Можно ее измерить цистернами сваренных борщей, пульманами нажаренных котлет и блинчиков. Такой длинный товарняк, и в нем цистерны супов, компотов, вагоны пельменей и пирогов и жареной картошки, в вагонах с надписью не кантовать - тонны перемытой за жизнь посуды. Интересно, опояшет такой поезд земной шар, или еще поварить для этого придется?
Можно книгами.
Сказки, классика, Диккенс, Диккенс, Диккенс. Фет, Плещеев, Языков, все, кто есть в библиотеке, я должна прочитать всех, по алфавиту. Сага о Форсайтах сто раз, Семья Тибо 50. Фолкнер, Достоевский, Фолкнер, Фолкнер. Достоевский раз в год непременно перечитывался.
В поисках утраченного времени. Сначала как идти по колено в воде, потом по грудь, тяжело переставляя ноги. А потом раз - и поплыть, захлебнуться радостно, и не оторваться до последней страницы. Лучше не отрываться, потому что иначе придется заходить заново, долго и трудно.
Маркес, весь, с любого места любую книгу.
Японцы, японцы, китайцы, японцы. Кавабата.
Пастернак, Бродский. Какой-то заезжий писатель читает охмелевшим голосом стихи в ночи двным-давно - кто это?? Бродский. Я киваю, мне стыдно и непонятно, почему я не знаю его. Подаренный двухтомник, читанный-перчитанный.
Салтыков-Щедрин, Лесков. Они последние, кого я читаю. Моя прабабушка перечитывала их до самой смерти. Всегда заставали ее, придя в гости, на кушетке с их книгами или с Евангелием. Больше я читать ничего не могу теперь. Только детектив на ночь или в вагоне.
Ну да, я ж песатель теперь:)
А можно назвать мои мемуары - 20 лет без стиральной машинки. Да-да, году так в 84 она сломалась у меня, круглая такая, с Салаватом на боку. И я стирала все руками, от трусов до пледов. И при старом муже,и при новом, и в безбрачный период, и при советской власти, и в перестройку, и после нее. Года два назад купили наконец машинку, и появилось время для мемуаров:)
Можно книгами.
Сказки, классика, Диккенс, Диккенс, Диккенс. Фет, Плещеев, Языков, все, кто есть в библиотеке, я должна прочитать всех, по алфавиту. Сага о Форсайтах сто раз, Семья Тибо 50. Фолкнер, Достоевский, Фолкнер, Фолкнер. Достоевский раз в год непременно перечитывался.
В поисках утраченного времени. Сначала как идти по колено в воде, потом по грудь, тяжело переставляя ноги. А потом раз - и поплыть, захлебнуться радостно, и не оторваться до последней страницы. Лучше не отрываться, потому что иначе придется заходить заново, долго и трудно.
Маркес, весь, с любого места любую книгу.
Японцы, японцы, китайцы, японцы. Кавабата.
Пастернак, Бродский. Какой-то заезжий писатель читает охмелевшим голосом стихи в ночи двным-давно - кто это?? Бродский. Я киваю, мне стыдно и непонятно, почему я не знаю его. Подаренный двухтомник, читанный-перчитанный.
Салтыков-Щедрин, Лесков. Они последние, кого я читаю. Моя прабабушка перечитывала их до самой смерти. Всегда заставали ее, придя в гости, на кушетке с их книгами или с Евангелием. Больше я читать ничего не могу теперь. Только детектив на ночь или в вагоне.
Ну да, я ж песатель теперь:)
А можно назвать мои мемуары - 20 лет без стиральной машинки. Да-да, году так в 84 она сломалась у меня, круглая такая, с Салаватом на боку. И я стирала все руками, от трусов до пледов. И при старом муже,и при новом, и в безбрачный период, и при советской власти, и в перестройку, и после нее. Года два назад купили наконец машинку, и появилось время для мемуаров:)
