Помню как приезжал к нам Хрущев в Уфу, весь город на улицы высыпал. Мы стояли на балконе, пошел дождь, и когда показалась машина, видно было только помахивающую из ее окна пухлую ручку. И с каким детским восторгом бабушка кричала с балкона – едет, едет, машите, машите! Причем объяснить потом, с чего в такой восторг впала, не могла. Она на многое реагировала по-детски, с азартом, до самой старости глубокой почти. И обижалась, и радовалась по-детски. И какие-то ее поступки, сделанные от обиды или раздражения, тоже выглядели по-детски. И вела себя тоже часто как ребенок. То кинулась дверцы лифта придержать, чтоб не уехал, так защемило, что ребро сломала. Под 80 уже было, кости старые, а порывы молодые. Она часто ломала что-то. Руку два раза. Последний раз лет в 70 наверное. В саду у родителей стояла лестница к забору прислоненная, и зачем-то она по ней полезла через забор смотреть. Точно как ребенок. Ну и съерашилась. Ругалась! И на лестницу, и на забор, и на сад ни в чем неповинные. Тоже как ребенок.
...
Верочке ужасно досаждали бабушкины разговоры про смерть, за всю бабушкину любовь и преданность она не заплатила ей даже терпением. Обе жаловались маме, а мама так и не смогла проглотить свои детские обиды. Хотя звала бабушку жить к себе, и даже как-то приехла она, поссорившись с Верочкой, но всего пару дней прожила. А ко мне ехать категорически отказывалась, тебе и так забот хватает. А я бы с радостью ее к себе взяла. Верочка же, наоборот, твердит последние лет 30, как ей надоело жить и когда же наконец помрет, надоело все. И тоже достала всех этими разговорами, но мы терпеливее:)
По телефону в последних разговорах бабушка все просила привезти из сада свое старое пальто, жестко лежать, подстелить хотела. Как я ни убеждала, что оно там все в плесени уже, картошку в погребе накрывали – привези и все! А последний разговор совсем какой-то вышел ... Маша собиралсь на каникулы приехать, а она почему-то говорила, что зачем это, денег столько на дорогу. Я что-то обиженное сказала, что затем, что это моя дочь и мы соскучились.
Когда после похорон увидела ее драный матрас, сразу вспомнила, как она просила это пальто подстелить... ну почему, почему мы ей не купили матрас? Жутко меня это мучило. А недели через две после похорон слышу ночью звонок междугородний. С трудом выдираюсь из сна, бегу к телефону и слышу бабушкин голос. Издалека, через какие-то страшные помехи. Громко, как всегда она по телефону говорила, кричала почти.
- Оля, Оля, ты слышишь? Помнишь я пальто просила? Так вот, мне его не надо больше, не надо, слышишь меня?
И тут я проснулась и долго не могла сообразить, что это сон. Да и сон ли?
Мама часто видела ее во сне. Всегда сердитую, обиженную, что-то она у нее просила обещанное. А мне один раз только приснилось, что она в гости к нам пришла, я ее все накормить повкуснее старалась, чем только не потчевала, и с собой дать. А она такая полная, красивая, и почти молодая. И от всего отказывалась – не волнуйся, я сыта, все у меня есть. Зато мама мне теперь снится все время, и всегда недовольна чем-то. В открытую не высказывается, как и при жизни, но понять дает, что обижена и недовольна, она это умела. Одно радует - во сне она всегда вместе с папой. Надеюсь, так и есть и они там вместе.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
