(no subject)

Батюшки! Снег выпал. Только что из гостей шла - дождь шел и ни снежинки. Настал таки первый день зимы, который я вчера досрочно встретила.

Маша

В гостях было весело

Акробатический этюд исполняем я и ЛВ

ТРЕТЬЯ МОЛИТВА

Продолжение мемуаров давно обещанное, предыдущее тут

Неприятности оседают тяжестью в животе. Беда придавливает всю, как рухнувший потолок. А смерть как колючая проволока, воткнется в мозжечок, пройдет по позвоночнику до самого копчика, и так останется, и ты будешь как нанизанная на эту холодную колючку, долго, долго, пока не срастешься с ней, и все равно, малейшее неловкое движение и опять уколет, еще долго, всегда. Вот эту знакомую уже колючку (прабабушка, бабушка, дед) я и ощутила, когда еще не до конца поняла, что мне говорят в телефон.

-Плохи дела… поздно, но операцию все равно будут делать … метастазы наверняка…

Папа…Мне хотелось кричать нет, нет, нет. Я выискивала в словах из телефонной трубки что-то, за что можно зацепиться, какую-то надежду, но уцепиться было не за что. Нет, нет, нет. И колючка неумолимо сверлит позвоночник.

Я могу в одиночку пережить неприятности, и даже беду могу. А перед лицом смерти хочется к кому-то прижаться. Невозможно одной. Первый порыв кинуться к кому-то, уткнуться, спрятаться. К кому? Маме сказать невозможно, абсолютно исключено. Митя ребенок, Маша далеко, и все равно ребенок, их наоборот беречь, а не взваливать на них, всегда. Муж? Как-то в этот момент отчетливо понимаешь, что такое второй муж. Конечно любит, конечно поймет и поможет, и обнимет, и прижмет, и будет с тобой, и сам такое пережил уже. Но для него все это не то, что для тебя. При самых лучезарных отношениях с папой. Просто какое-то короткое время в молодости отводится, пока не заросли корой, пока можно прирасти друг к другу намертво, и все мое твое, одна плоть. А потом можно жить рядом, и любить, и счастливее и спокойнее, чем в молодом браке даже, но прорасти друг в друга - нет, не встречала, у нас так не было. Бывший муж – там все давно разорвано, конечно, найдет и лучших врачей, и лекарства, и деньги, но поплакать на плече уже нет, невозможно, все поломато давно. Вот тут я в первый раз пожалела, что не родили мне брата или сестру. Ведь это только с ними можно было разделить, какие бы они там ни были, и как бы ни складывались отношения, а это для нас было бы одинаково. Нельзя детей одних оставлять.

Сначала я надеялась, что ошиблись, этим держалась. Но вот уже папа лежит в онкологии, и все подтверждатся. Но я все равно надеялась, вот свекра приговорили же тоже без сомнения в той же онкологии, и ошиблись, и жив до сих пор. И вот уже назначили день операции, и он приближается и приближается. И врач отводит глаза и качает головой – нет, нет, нет. Не надейтесь. Если переживет операцию – будет медленно умирать еще полгода-год. Это все. Папе, конечно, не сказали ничего, полип мол, тогда не говорили больным этот диагноз. Идиотизм по-моему. Он тоже молча жил со своей колючкой. Я знаю, что он думал и чувствовал, мы с ним в этом одинаковые.
Я пыталась как-то себя подготовить, утешить сама, раз больше некому. Ну что поделаешь… 70 лет… хорошую, длинную, достойную, счастливую и удачливую жизнь прожил… и все эти банальности. Банальности, хорошие утешать чужих. А мне хотелось только кричать – нет, нет и нет!

( Read more... )