И корабль уплыл

Такой странный сон сегодня видела. Будто мы не продали свой дом в деревне и сидим там с мамой, папой, и бабушка моя покойная с нами. Только во сне она живая будто. И приходит к нам о.Роман вдруг, под каким-то предлогом, типа домик присматривают для часовни. А я понимаю, что это только предлог, а на самом деле он пришел узнать, куда я пропала. С осени в его храме не была – сперва болела, потом в Серигиевскую обратно перебралась, а он же не знает. Беседует с родителями о чем-то, я радешенька, думаю, может мама моя исповедаться –причаститься решит наконец. А бабушка меня в другую комнату вызывает и заводит речи, какие и при жизни говорила всегда – что не понимает этих старух, которые целыми днями в церкви готовы быть. Лучше бы с внуками сидели. По мне так лучше нищим подать да внуков нянчить. А я ей отвечаю, причем наяву в жизни таких образва в голове никогда не было. Понимаешь, говорю, бабушка, церкви – это вроде как посольства Царства Божия на земле. Посольство же территория своего государства, так и тут. Там лучше всего можно почувствовать, что оно такое. А если при жизни нас туда не тянет, так и в вечности можно Царства Божия лишиться.

А потом я на корабль попала. И все что-то искала там, со своей подругой, которая умерла уже. И она все за борт совалась поглядеть, я ее держала как могла, но ее все же смыло волной. Но тут корабль причалил, и всем велели сойти на берег. Это оказалась Уфа, только красивше, чем на самом деле. И я гуляла по ней почему-то с Константином Райкиным. И опоздала на корабль. Гналась за ним по мосту, хотела на палубу спрыгнуть, совершить неординарный сумасшедший поступок раз в жизни. И не решилась. Сидела на реках башкирских и плакала.

Исповедь

Подошла как всегда к раке батюшки Моисея, приложилась, попросила помощи, чтобы исповедаться как положено. Народу тьма, 5 священников вышли исповедовать. А я как раз близко оказалась, человека два передо мной всего. И стою и стою. Все обтекают меня и как-то впереди оказываются, как приросла к месту, никак не сойду. И злюсь, что народ вперед норовит, и на то что злюсь стою перед исповедью - тоже злюсь. И все боюсь слова свои приготовленные гладенькие растерять и позабыть. Так хорошо их сложила, и не оправдываюсь, и все равно видно, какая я хорошая через все грехи мои. И все стою. И вдруг в голове у меня вопрос звучит, не мной себе заданный. А куда ты так торопишься? И вдруг осыпались все мои художественные слова как шелуха, и вместо них зазвучали в голове совсем другие, простые и ясные. И сказать их стало легко и просто. И знаю я, что скажу эти слова, и что-то в моей жизни начнет необратимо меняться. В нужном направлении. И тут народ передо мной разошелся, и даже старушечка какая-то подтолкнула вперед – теперь Вы идите. И улыбнулась так хорошо, и поклонилась. И я сказала эти слова священнику. Потом поплакала в церковном дворе под березкой, посаженной батюшкой Моисеем. Слава Богу ! Спасибо батюшка Моисей!
Кто наказывал о чем батюшку Моисея попросить – все пересказала. Завтра на раннюю пойду, не дотерплю до поздней.